***
Блажен, кто в мире одинок
В лесу, тюрьме, толпе и парке
Ему подбрасывает Бог
Тайком бесценные подарки
Темна, назойлива судьба
Но тело больше не темница
А жизнь – затеряна, слаба,
Жива, и вечно будет длиться
Всему привычен тихий взор
Сквозь бездну пролетает к бездне
Не замечает зла в упор
Ему ни смерти, ни болезни
За некой гранью не страшны
Ему ни слава, ни забвенье,
И тьма пустующей мошны
И тьма сокровищ – во спасенье
***
via eго дочь Евгения:
Я голоден. Я сыт. Я спать хочу. Не спится.
Кто этот «Я»? Любой приставленный глагол?
Вселенная? Ничто? Безвинная страница?
Пред Богом человек, что «немощен и гол»»?
Смотрю в себя, и вот, разглядываю тело:
Желания впотьмах, сияние в бреду...
Я лук или стрела, что с тетивы слетела?
Я под ногами путь? Я по пути иду?
И если это Я, то кто такой глядящий?
Куда уходит плач? Откуда этот суд?
Себя ли я несу по непролазной чаще,
Глаза свои закрыв, или меня несут?...
Осенний этот день как зеркало двойное,
Сердечный небосвод сияет синевой...
Я Солнце. Я листва. Я груда перегноя.
Я вечен. Я иду. Я мёртвый. Я живой.
***
via jkl_jkl:
Коли сегодня я умру,
Осой осенней на ветру
Вступлю в его игру,
И явь свернется пеленой,
И вновь сомкнется свет земной,
Как ряска надо мной.
Харон возмёт последний цент,
Как связка старых кинолент,
Жизнь прошуршит в момент...
Моих обличий миллион:
Да вот найдется ль Соломон
Любить их, словно жён?
Злодеев, слабых и больных...
Но, может быть, один из них
Спасёт овец своих?
Вот только с ним-то я не схож:
В какую трубочку свернешь
Сто тысяч зимних кож?
И если нынче я уйду,
Какую песню петь в дуду,
Коль с песней не в ладу?.
